9 июня был акт. Характер его был совершенно иной: как открытие Лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен. В ту же залу пришел император Александр в сопровождении одного
тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына. Государь не взял с собой даже князя П. М. Волконского, который, как все говорили, желал быть на акте.
Он отправился в Вашингтон, представил г. Ван-Бюрену,
тогдашнему министру, как противны были здравой политике отношения двух держав, и в конференциях, продолжавшихся десять дней, вопрос был совершенно разъяснен между двумя посредниками.
Как отчетливо сохранилась в моей памяти маленькая, плотная фигура этого задорного старика, в сюртуке, застегнутом доверху, с седой шевелюрой, довольно коротко подстриженной, в золотых очках. И его голос, высокий, пронзительный, попросту говоря"бабий", точно слышится еще мне и в ту минуту, когда я пишу эти строки. Помню, как он, произнося громадную речь по вопросу о бюджете, кричал, обращаясь к
тогдашнему министру Руэру...
1811 года в августе, числа решительно не помню, дед мой, адмирал Пущин, повез меня и двоюродного моего брата Петра, тоже Пущина, к
тогдашнему министру народного просвещения графу А. К.
Неточные совпадения
Деревушка отстояла от нашей усадьбы всего в двенадцати — тринадцати верстах, но тут жил мужик Кузьма, которого
тогдашние помещики называли"
министром"и с которым мои родители любили беседовать и советоваться.
Донесение это было отправлено из Тифлиса 24 декабря. Накануне же нового, 52-го года, фельдъегерь, загнав десяток лошадей и избив в кровь десяток ямщиков, доставил его к князю Чернышеву,
тогдашнему военному
министру.
Говорить здесь любили о материях важных, и один раз тут при мне шла замечательная речь о
министрах и царедворцах, причем все
тогдашние вельможи были подвергаемы очень строгой критике; но вдруг усилием одного из иереев был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех» не взял денег жидов и настоял на призыве евреев к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в русском государстве.
Во все время плавания от берегов Калифорнии до Гонолулу — столицы Гавайского королевства на Сандвичевых [Гавайские острова были названы английским мореплавателем Джемсом Куком Сандвичевыми в честь
тогдашнего морского
министра Англии лорда Сандвича.
Над ним стоял
тогдашний quasi-либеральный
министр внутренних дел П.А.Валуев.
Прошло три с лишком года после прекращения"Библиотеки". В Лондоне, в июне 1868 года, я работал в круглой зале Британского музея над английской статьей"Нигилизм в России", которую мне
тогдашний редактор"Fortnightly Review"Дж. Морлей (впоследствии
министр в кабинете Гладстона) предложил написать для его журнала.
— Но что же вы прикажете делать с тем кадетом?А тот «кадет» был
тогдашний начальник Третьего отделения, генерал Тимашев, впоследствии
министр внутренних дел.
В моих
тогдашних корреспонденциях (и в газете"Москвич", и в"Русском инвалиде") я часто возвращался к парламентским выступлениям государственного
министра, который кончил свое земное поприще как"верный пес"Бо-напартова режима и после его падения 4 сентября 1870 года.
На галерее я ни разу не сидел, а попадал прямо в залу, где, как известно, депутаты сидят на скамейках без пюпитров или врассыпную, где придется. Мне могут, пожалуй, и не поверить, если я скажу, что раз в один из самых интересных вечеров и уже в очень поздний час я сидел в двух шагах от
тогдашнего первого
министра Дизраэли, который тогда еще не носил титула лорда Биконсфильда. Против скамейки
министров сидел лидер оппозиции Гладстон, тогда еще свежий старик, неизменно серьезный и внушительный.
Там можно было видеть веселого старика с наружностью отставного унтера, в черном сюртуке — дядю императора, окруженного всегда разноцветными домино. Тут же прохаживался с маской под руку и
тогдашний первый
министр Бейст, взятый на австрийскую службу из Саксонии — для водворения равновесия в потрясенной монархии Габсбургов.
У меня нашлись ходы к
тогдашнему директору канцелярии
министра двора (кажется, по фамилии Тарновский), и я должен был сам ездить к нему — хлопотать о пропуске одной из моих статей. По этому поводу я попал внутрь Зимнего дворца. За все свое пребывание в Петербурге с 1861 года, да и впоследствии, я никогда не обозревал его зал и не попадал ни на какие торжества.
Этот"государственный"
министр (при Наполеоне III существовало и такое министерство) был самый главный"столп"
тогдашнего режима.
Казнокрадство и взяточничество, эти две язвы
тогдашней русской администрации, против которых всю свою жизнь боролся граф Алексей Андреевич, с особым ожесточением были им преследуемы в бытность его военным
министром. Кроме беспощадных исключений уличенных в этих пороках чиновников и примерных их наказаний, Алексей Андреевич прибегал к оглашению поступков не только отдельных личностей, но даже целых ведомств в печати путем приказов.
В этих видах синод напечатал и разослал по повелению государя Александра Павловича указ, из которого к ужасу нашему видим, что у попа Кирилла за сто лет наплодилось так много последователей, что государь Александр Павлович, его
министр князь А. Н. Голицын, а равно и весь и
тогдашний синод нашлись вынужденными «принимать особые меры к охранению мирян от соблазнов духовенства».